Андрей Солдатов, Ирина Бороган

В конце сентября Госдума ввела новые, более длительные сроки лишения свободы — до шести лет — для тех, кто вовлекает детей в «преступную и антиобщественную деятельность», и отдельное наказание предусмотрено для тех, кто использует для этого интернет.

Причиной для ужесточения наказаний стала война в Украине, как ясно дал понять глава комитета ГД по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарев: «Зафиксированы случаи вовлечения детей, даже учащихся младших классов, в совершение диверсий. И очень часто общение с ребенком ведется через интернет».

И действительно, начиная с момента полномасштабного вторжения в Украину, российских подростков регулярно ловят при попытке поджечь релейный шкаф на железной дороге или вертолет на аэродроме. За первые девять месяцев 2024 года Росфинмониторинг внесло 93 несовершеннолетних в список террористов и экстремистов, — и это абсолютный рекорд.

Самым молодым среди них оказался 14-летний Егор Лаускис, который был осужден на два года колонии строгого режима за поджог железнодорожного релейного шкафа в прошлом году, несмотря на то, что ущерб составил менее 10 долларов.

Следствие утверждало, что подросток, которого вместе со своим другом завербовали украинские спецслужбы через Telegram, бросил бутылку с зажигательной жидкостью в шкаф на Октябрьской железной дороге, снял это на видео и отправил видео «украинским кураторам». Их признали виновными в совершении теракта (пункт «а» части 2 статьи 205 УК).

Похоже, что в последнее время жертвами новой тактики, принятой на вооружение спецслужбами, становятся все больше несовершеннолетних.

В сентябре ФСБ арестовала двух 16-летних подростков за поджог вертолета на военной авиабазе в Омске. Они признались, что неизвестный мужчина, который связался с ними в Telegram, предложил им за это 20 000 долларов и дал инструкции. Двумя неделями ранее двое других мальчиков 13 и 14 лет подожгли вертолет авиакомпании UTAIR на вертолетной площадке в Ноябрьске (Ямало-Ненецкий автономный округ). Огонь не только уничтожил самолет, но и серьезно обжег лица и руки детей. Вскоре их поймали и доставили в больницу.

На это ФСБ ответила неадекватными репрессиями, обращаясь с детьми, как с закоренелыми преступниками: имена несовершеннолетних теперь фигурируют рядом с именами настоящих террористов в списке Росфинмониторинга, в одном ряду с теми, кого обвиняют в массовом расстреле зрителей в «Крокус Сити Холл».

Война в Украине, по-видимому, кардинально изменила представление о том, как может выглядеть и действовать агент, завербованный разведкой или террористической организацией.

Во время холодной войны под агентом разведки обычно подразумевался взрослый человек, движимый идеологией или деньгами. Для успешной вербовки такого агента обычно требовался довольно длительный период разработки, а затем обучения и сопровождения. По сути, это делало агента членом группы с четким распределением ролей, возглавляемой куратором (групповод в терминологии КГБ) — будь то боевик подпольного сопротивления в советской Прибалтике в 1950-х годах, член РАФ (Фракции Красной Армии) в Западной Германии в 1980-х годах или знаменитый террорист Карлос Шакал.

На пике шпионского противостояния Холодной войны в середине 1980-х агенты, завербованные западными спецслужбами в Советском Союзе, никогда не были членами групп, но всегда имели долгосрочного куратора, с которым они обменивались сообщениями после прохождения обязательного курса безопасной связи. Советские разведслужбы использовали те же методы и обычно настаивали на том, чтобы их агенты на Западе работали со своими кураторами по правилам, разработанными и утвержденными в Москве.

В результате количество потенциальных агентов, доступных для вербовки разведкой, никогда не было очень большим. В какой-то момент западные разведки пришли к выводу, что выгоднее всего вербовать так называемых «инициативников» — то есть тех, кто сам вышел на западные разведки. Именно так ЦРУ заполучило Адольфа Толкачева, так называемого шпиона на миллиард долларов, который работал на ЦРУ с 1979 по 1985 год.

Точно так же КГБ заполучил Олдрича Эймса и Роберта Ханнсена — двух самых ценных советских агентов в ЦРУ и ФБР соответственно: они сами вышли на контакт с советской разведкой.

Война в Украине изменила этот традиционный образ агентов. Среди российских агентов, завербованных украинскими спецслужбами — по крайней мере из тех, кого поймали — помимо молодых идеалистов-активистов, встречается много несовершеннолетних, с которыми связывались через Telegram и предлагали деньги за поджоги и подрывы.

В свою очередь российская разведка также стала активнее работать с другим типом потенциальных агентов — мелкими преступниками, мигрантами и всевозможными авантюристам, жаждущим быстро заработать, поучаствовав в российских диверсионных или пропагандистских операциях в Европе.

Отчасти в этом фундаментальном сдвиге виновато развитие социальных сетей. Но главная причина в том, что сейчас в Европе идет не вторая холодная война, а самая настоящая горячая война, где этические ограничения, в том числе и для спецслужб, первыми отправились на свалку под предлогом повышения эффективности.

На фото: подростки, поджигавшие вертолет в Омске.

Опубликовано по-английски в CEPA

Agentura.ru 2024