Тайны форосского двора

Но больше  всего запомнилось Петру Владимировичу строительство президентского комплекса в Форосе, ставшего широко известным после ГКЧП.

— Закрытым постановлением ЦК КПСС я был назначен ответственным от КГБ СССР за все строительство этого комплекса. Был такой же ответственный и от министерства обороны, начальник управления расквартирования войск МО, генерал-лейтенант Чеков. Вот с ним мы два с половиной года глотали пыль и месили грязь сапогами на Форосе.

Когда я сделал для генерал-лейтенанта Чекова экскурсию по уже существующим госдачам, он был впечатлен и даже ошеломлен: «Петр Владимирович, не с нашим военным вкусом браться за строительство такого объекта. Мы траншеи можем рыть, стены кривые делать, но такого мы не умеем».

И он был прав. Разработки интерьера, которые делали в Минобороны, я забраковал. Сказал, что это будет делать институт Укргипроект. А у меня к тому времени — я в Крыму работал с 1974-го года— были налажены отличные отношения со многими руководителями УССР. И это сыграло роль в строительстве Форосского комплекса. На мне замыкалось десять министерств Украины, участвовавших в работе. Украина абсолютно добровольно вложила в строительство 3,5 млн. рублей. А в меблировке были задействованы 35 предприятий мебельной промышленности республики. Каждому предприятию выделялась своя комната, где они делали все полностью — и пол, и меблировку. Часть работ делали специалисты девятого управления — навеска штор и тому подобное. Люди  работали с душой, сознавая огромную ответственность — как-никак резиденция для первого лица государства. Сюда приезжали не только члены Политбюро, но и руководители крупнейших государств мира, короли и другие зарубежные гости. И я считаю, что мы сделали все работы на высочайшем уровне — форосским комплексом можно гордиться.

К тому же на его строительство отводилось три с половиной года, а мы его сдали на год раньше. В это время аналогичный комплекс строился на Кавказе, но его сдали аж через два года после нас. Работать приходилось днем  и ночью — фактически весь комплекс висел на мне, а ведь ответственность за другие объекты с меня никто не снимал.

Раз в полгода на объект приезжал глава КГБ СССР Виктор Михайлович Чебриков, а раз в квартал глава Минобороны маршал Язов — проводили оперативные совещания.

Все шло успешно. В марте 1988-го я прошел собеседование у Чебрикова и после сдачи форосского комплекса в сентябре намеревался приступить к новым обязанностям в Москве. Меня направляли на генеральскую должность в так называемое «инфарктное» управление, в функции которого входило обеспечение 70 госдач и Большого Кремлевского дворца. Я должен был это управление возглавить. В конце июня Чебриков и Язов приехали принимать комплекс. Походили, посмотрели, остались довольны. Одно не понравилось — запахи дерева, лака, в общем, нового дома. Обычному человеку и в голову не пришло бы этому удивляться — а разве бывает иначе? Но у членов Политбюро другие критерии. И было принято решение — засыпать все шкафы и ящики зеленым чаем, чтобы он впитал в себя запахи, а потом вычистить. И вот из Краснодара авиарейсом доставляли мешки с зеленым чаем.

Государственная комиссия объект приняла. Но и этого было недостаточно. Из Москвы прибыла спецгруппа для оперативно-технического осмотра. Такое было правило перед каждым приездом высокого гостя на отдых из Москвы. Всего на Форосский комплекс приехало около 120 человек. Они прыгали на кроватях, залезали везде и всюду, просвечивали стены… Тоже пришли к заключению, что все в порядке.  Приехал Горбачев, посмотрел на объект и спрашивает — а кто это строил? Я говорю — все наши, советские специалисты из Украины и из Минобороны. Ему очень понравилось.

Гром грянул через две недели. В спальне дочь Горбачева Ирина наступила на портьеру, часть карниза оказалась плохо закрепленной, упала и зацепила ее по затылку. Осталась легкая  ссадина. Ну, нормальный человек замазал бы зеленкой — да и все. Но это же дочь Горбачева! Когда все это случилось нас — меня, Орлова и замначальника 9-го управления генерал-майора Березина ночью вызвали к Горбачеву. Мы уже подошли к его двери. Как вдруг выскакивает начальник его личной охраны со словами: «Раиса Максимовна только что позвонила, пусть Плеханов приезжает, сам с ними разбирается». А глава Девятого управления в это время отдыхал на Валдае, в Новгороде. Его отозвали из отпуска, он примчался в Форос, и  две недели мы обрывали карнизы, вешали ламбрекены. При этом не дай Бог было попасться на глаза Горбачеву! Мы дождемся, когда он уйдет на пляж — и за работу, он с пляжа — мы быстро прячемся. Работали ночью.

Оказалось, что один из шурупов, которыми был прикручен злосчастный карниз, был короче других. И этих пару сантиметров разницы стали причиной того, что меня, Орлова и Березина (а он, между прочим, был Героем Соцтруда, космодром Байконур строил) приказом освободили от должностей и вывели в резерв.

Конечно, без дела я не остался — меня приглашали на работу в Подмосковье, в Махачкалу. Но украинские коллеги убедили — оставайся у нас, на Украине. Вначале было решено, что я буду работать в Киеве, но в последний момент Плеханов позвонил Председателю КГБ УССР Галушко и сказал: «Знаешь, Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной не поймут нас, если Лайшев будет в Киеве. Лучше не рискуй». В конце концов я оказался в Кировоградском управлении КГБ. А позже Володя Медведев мне позвонил и рассказал: «Когда Раисе Максимовне доложили, что Лайшев на Кировоградщине, где урановые рудники, она прямо расплылась в довольной улыбке. Хотя улыбка у нее была желчная».

Вообще Горбачевы были очень замкнутой, нелюдимой парой.  Маску радушия надевали только перед телекамерами. Поведение Горбачева, правда, было непредсказуемым — то злился, то молчал, то вдруг впадал в веселье. А Раиса Максимовна очень ревниво относилась к нему. У нас по традиции, когда прилетал высокий гость из Москвы, его у трапа самолета встречали девчата — красавицы, нарядно одетые, специально отобранные сотрудницы Девятого управления КГБ. А с Горбачевыми так было только в первый их приезд. Раиса Максимовна тут же распорядилась всех этих девушек одеть в белые халаты и косынки — видимо, боялась, что муж не выдержит соблазна. Очень ревнивая была.

Но все же больше всего удивляло их презрительное отношение к сотрудникам «девятки». Разве можно так относится к людям, чья работа — в случае опасности пожертвовать своей жизнью ради спасения твоей? И только-то  и требуется — подойти да сказать пару слов, улыбнуться. Но Горбачевы, видимо, считали окружающих людьми второго сорта, общаться с которыми для них унизительно».

Неудивительно, что в своих мемуарах начальник охраны  Горбачева генерал В. Медведев отмечал, что «отец перестройки» относился к охране с некоторым пренебрежением, на отдыхе избегал встреч с охраной и обслуживающим персоналом, был замкнут и нелюдим. Расставаясь со своими телохранителями по разным причинам, он тут же о них забывал и никогда не заботился об их дальнейшем трудоустройстве…

Agentura.ru 2022