Ирина Бороган, Андрей Солдатов

В самый разгар войны в Украине Россия и США начали переговоры об обмене заключенными. Россия намерена вернуть скандально известного российского торговца оружием Виктора Бута, который с 2010 года находится в американской тюрьме. Американцы хотят получить двух американских граждан — бывшего морского пехотинца США Пола Уилана и знаменитую баскетболистку Бриттни Грайнер, которых осудили и посадили в российскую тюрьму. Но у Владимира Путина есть большой опыт в этом виде торговли людьми, который научил его всегда повышать ставки.

Не секрет, что Путин обожает имитировать стиль холодной войны, когда обмены шпионами и диссидентами происходили регулярно. Самый известный пример — обмен 2010 года, когда десять российских нелегалов СВР, включая рыжеволосую шпионку Анну Чапман, поменяли в аэропорту Вены на четырех россиян, работавших на западные разведки. Этот обмен напоминал легендарные обмены шпионами времен холодной войны на мосту Глинике, где, например, поменяли в 1962 году американского летчика Пауэрса на советского разведчика Рудольфа Абеля.

Тогда Кремль сумел отлично разыграть эту историю. Скандал с нелегалами был представлен как большое достижение СВР, несмотря на то, что ФСБ поймало всех шпионов. Кремлевская пропаганда превратила их арест в триумф возвращения российской разведки на мировую арену — как во время Холодной войны.

Однако с тех пор, как Путин уволился из советского КГБ, прошло много времени, и за это время он приобрел совершенно новый опыт по части обмена заложниками. Он выработал собственный стиль, который отличает один фирменный элемент — всегда менять условия во время переговоров и повышать ставки.

Путин был директором ФСБ в конце 1990-х годов, когда Администрация Президента и спецслужбы постоянно занимались обменом и выкупом заложников, захваченных чеченскими сепаратистами на Северном Кавказе. Это был период, когда первая чеченская война уже закончилась, и Ичкерия на короткое время получила независимость, но не получила никаких легальных доходов. Боевики похищали иностранных и российских журналистов, армейских генералов и кремлевских чиновников. Сотни людей были взяты в заложники, а тех, кому повезло, выкупили или обменяли на чеченцев, которые сидели российских тюрьмах.

Для решения этой проблемы олигарх Борис Березовский, в то время замсекретаря Совета безопасности, и Владимир Рушайло, генерал МВД, известный своими коррумпированными и жестокими методами борьбы с организованной преступностью, разработали сомнительную схему. Идея была проста — для того, чтобы освобождать заложников из плена, Кремлю нужно было сажать больше чеченцев. Это называлось: «формировать банк заложников».

ФСБ тоже участвовала в этой игре, и Путин не забыл полученные тогда уроки. Осенью 2019 года он доказал, что способен пойти намного дальше своих учителей конца 2990-х.

Обмен заключенными с Украиной 7 сентября 2019 года был задуман как триумф украинского президента Владимира Зеленского, который находился у власти всего несколько месяцев. Это был массовый обмен, и каждая сторона представила список из 35 человек. В списке Зеленского, кроме украинских моряков, был и известный кинорежиссер Олег Сенцов. Украинский президент, лично руководивший сложными переговорами, был так рад вернуть своих людей домой, что объявил об обмене по пути в аэропорт, но до передачи пленных. И это была ошибка.

Путин немедленно повысил ставки, потребовав добавить в список еще одного заключенного — Владимира Цемаха, сепаратиста из ДНР, который должен был стать ключевым свидетелем по делу о сбитом российской ракетой в 2014 году малазийском «Боинге». Голландцы, которые вели расследование, просили Зеленского не выдавать Цемаха, но безрезультатно. Украинский лидер оказался в ловушке – уже объявив об обмене, он не мог отступить. То, как Путин проделал этот грязный трюк, показало, что он действительно выработал непревзойденные навыки в торговле людьми. Получив Цемаха, он существенно подорвал международное расследование дела о сбитом «Боинге».

Мораль этой истории очень проста: в такой игре авторитарные лидеры имеют преимущество перед демократическими, потому что им не нужно беспокоиться об общественном мнении. Более того, чем больше информации о переговорах попадает в СМИ, тем сильнее давление на демократических лидеров с требованием освободить своих людей любой ценой, чем и пользуются диктаторы, меняя условия в свою пользу.

Путин использует и опыт, полученный во время «чеченских» обменов — чем больше брутальности в такой игре, тем лучше. Это объясняет, почему Бриттни Грайне именно сейчас приговорили к девяти годам тюремного заключения, что является фактически высшей планкой наказания за хранение масла каннабиса. Бесчеловечные условия, которыми известны российские тюрьмы, только укрепляют позиции Путина.

Кремль уже начал использовать тактику по повышению ставок и потребовал добавить в свой список на обмен Вадима Красикова, киллера, который застрелил бывшего чеченского полевого командира среди белого дня в Берлине и с тех пор сидит в немецкой тюрьме.  А это значит, что Запад должен быть готов к следующему логическому шагу: Кремль в очередной раз будет стремиться создать новый «банк заложников», только этот банк будут наполнять не чеченцами, а американцами и европейцами.

Опубликовано на английском в CEPA.

Agentura.ru 2022