Ирина Бороган, Андрей Солдатов

Намерение Сергея Собянина снова баллотироваться в мэры Москвы напомнило, что Путин – не единственный политик в России. Но может ли столица создать альтернативу Путину, как многие надеются?

С 1991 года Москва считалась самым продвинутым, прозападным и либеральным городом страны. В 2010-х первоклассные театры, модные рестораны и парки, заполненные симпатичными хипстерами и их детишками, сделали Москву похожей на нормальную европейскую столицу. Там всегда оставалось пространство для свободы, именно поэтому в Москву со всей страны устремлялись художники, артисты, геи, да и просто люди, для которых жизнь в российской провинции была слишком душной и полной ограничений.

Политически Москва тоже была самым активным российским городом: во время путча, организованного КГБ в августе 1991 года, десятки тысяч москвичей вышли на улицы строить баррикады, и во многом благодаря их смелости и готовности пожертвовать собой государственный переворот провалился.

В 2000-х и в начале 2010-х город не голосовал за Путина на выборах президента, и самые масштабные антипутинские митинги в 2011–12, а затем в 2017–2018 годах тоже прошли в Москве. (Конечно, этому способствовал размер города, где проживает не менее 13 миллионов человек).

Кроме того, Москва, бесспорно, — самый богатый и большой регион России. В стране, где много лет традиционные политические игроки, такие как партии и профсоюзы, обречены на маргинальные роли, хоть какое-то политическое значение оставалось только у глав крупных и богатых российских регионов. В этой схеме, московский мэр был обречен оставаться политиком федерального масштаба.

Сергей Собянин — бессменный мэр Москвы с 2010 года, и при этом он – не силовик, не служил ни в КГБ, ни в армии. Его предки, cтарообрядцы, пострадали от сталинских репрессий. При этом Cобянин давно уже на высоких позициях кремлёвской иерархии — он возглавил администрацию президента до еще того, как стал мэром Москвы.

Видимо, поэтому, как только Путин вторгся в Украину, в некоторых эмигрантских кругах возникла идея, что Собянин — это тот политик, который сможет заменить Путина, если война спровоцирует недовольство российской элиты и вызовет политические беспорядки.

Действительно, сначала казалось, что Собянин дистанцируется от войны. Полтора года спустя мы видим, что от этой дистанции не осталось и следа.

Пока тысячи москвичей выходили на антивоенные протесты, московские власти превратились в одну из главных сил, помогающих вести эту войну. Сегодня Москва принимает активное участие как в оккупации Украины, так и в военных действиях. Московский строительный комплекс строит многоквартирные дома в Луганске, Москва поставляет туда автобусы, а столичные специалисты “улучшают транспортную инфраструктуру” ЛНР. Москва также принимает участие в возведении суровикинского варианта линии Мажино — оборонительных сооружений на оккупированных территориях. Главный московский телекоммуникационный и инвестиционный холдинг АФК «Система» работает над созданием беспилотников и только что представил тяжелый боевой беспилотник «Сириус», российскую версию американского Reaper, проект, который курировал лично генерал Суровикин, и на который российские военные возлагают большие надежды.

Администрация мэра Собянина напрямую помогает военным действиям: город уже укомплектовал три «добровольческих батальона» — –«Донской», «Георгиевский» и «Маршала Катукова». Москва также выплачивает надбавки москвичам, проходящим службу в других воинских частях. А сам Собянин прошлой зимой лично побывал на позициях российской армии и фотографировался в камуфляже в окопе.

В общем, Москва, самый передовой регион страны, сегодня поставляет свои технологии и немалые ресурсы для войны без особых сомнений и колебаний. Причина — в той бизнес-модели, которую построил Сергей Собянин в Москве за годы своего правления.

Собянин организовал выделение небывалого по масштабам, непрерывного потока средств на городские проекты — от строительства многоквартирных домов и печально известного бесконечного ремонта дорог, до расширения сети московского метро. Собянину также нравится вкладываться в цифровые технологии — от передовых городских систем видеонаблюдения до онлайн-сервисов для городских жителей. Он верит, как и китайские чиновники, что технологии могут компенсировать неэффективность традиционной бюрократии.

Для бизнеса это означает, что если у вас есть идея, вы сначала предлагаете ее мэрии, чтобы сразу реализовать ее в больших масштабах. Это, как если бы Москва построила свою версию Силиконовой долины, где венчурный капитал предоставляет город, но конкуренции почти нет, потому что финансирование столь велико, что средств хватает на любые авантюры.

Эта многолетняя стратегия помогла создать мощный союз чиновников, работающих на больших проектах, и бизнеса, привыкшего жить на огромном госфинансировании. Несмотря на гигантскую коррупцию, эта схема привела к появлению мощного технологического хаба в национальном масштабе. Мало кого удивило, что именно московские технологии слежки, обкатанные во время пандемии, стали внедрять в других регионах. Когда Путин объявил мобилизацию, стало известно, что московский центр хранения данных станет собирать данные видеопотоков из регионов для распознавания лиц, что, как считается, поможет в поиске людей, скрывающихся от службы в армии.

В настоящее время московский бизнес и московские чиновники без колебаний работают над проектами, связанными с войной, — лишь бы получить масштабное, гарантированное финансирование. То, что таким образом они соучаствуют в убийстве украинцев, их не останавливает. Не останавливает это и мэра Собянина.

Опубликовано на английском в CEPA

Agentura.ru 2023