Андрей Солдатов, Ирина Бороган

Российской политической оппозиции в изгнании пришлось столкнуться со множеством тяжелых проблем за последние два с половиной года. Надо было научиться справляться с оторванностью от страны, найти новую новостную повестку в условиях войны, а после убийства Алексея Навального многим пришлось бороться с депрессией и отчаянием. Кроме того, нападение на Леонида Волкова, близкого товарища Навального, послало четкий сигнал устрашения всем политически активным изгнанникам.

Однако оппозиция выжила и нашла новые способы продолжать свою деятельность, поддерживая независимо мыслящую часть общества и помогая доносить информацию о том, что на самом деле происходит в России, на войне в Украине и в мире. Оппозиция также справилась с еще одной новой задачей – организацией культурной и общественной жизни многомиллионной диаспоры за рубежом.

Тем не менее, в последнее время российская оппозиция столкнулась с обвинениями в том, что антикремлевские политические группы и движения существуют и действуют обособленно друг от друга, и не способны объединиться ради общего дела.

Отчасти это правда. Спустя два с половиной года после полномасштабного вторжения мы видим, что в российской оппозиции действуют несколько структур. ФБK Навального остается ключевой организацией оппозиции; существуют СМИ и общественные организации, финансирумые Михаилом Ходорковским; есть «Форум Свободной России» бывшего чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова, который организует конференции оппозиции в Вильнюсе; есть также фонд «Свободная Россия», основанный русскими эмигрантами в Вашингтоне в 2014 году, имеющий филиалы в нескольких странах (Дома свободной России) и ведущий лоббистскую деятельность в США и Европе.

После начала войны появились еще несколько организаций — «Съезд народных депутатов» Ильи Пономарева, бывшего депутата Госдумы, который поддерживает вооруженную оппозицию кремлевскому режиму; Феминистское антивоенное сопротивление — коалиция активистов за рубежом и в России; «Российский демократический клуб», объединение антивоенных демократических сил, созданное политиками Геннадием Гудковым и Дмитрием Гудковым; и различные группы, выступающие за независимость некоторых российских регионов в постпутинском государстве.

Не все эти группы и фракции стремятся и готовы сесть за один стол. Вопрос: должны ли они это делать?

Перед российской оппозицией не стоит вопрос о формировании правительства в изгнании по той простой причине, что Путин не вторгался в Россию и не свергал законное правительство, как это сделали Гитлер и Сталин с польским правительством военного времени, нашедшим после этого убежище в Лондоне.

Более того, Путин никогда не допускал ни одного лидера оппозиции к участию в президентских выборах, в отличие от белорусского диктатора Александра Лукашенко, который совершил ошибку, позволив принять участие в выборах Светлане Тихановской, жене заключенного оппозиционера. Путин никогда бы не совершил такой ошибки, но вряд ли в этом есть вина оппозиции.

Несколько бывших депутатов российского парламента сейчас находятся в изгнании, например, Илья Пономарев, Дмитрий и Геннадий Гудковы, но этого вряд ли достаточно, чтобы сформировать какой-либо оппозиционный орган, который мог бы считаться легитимным.

Западным правительствам, вероятно, было бы удобнее иметь дело с одним лидером и одной организацией оппозиции для обсуждения контуров постпутинской России – но им просто нужно признать, что этот вариант никогда не существовал, и перестать обвинять оппозицию в отсутствии возможности, которой никогда не было.

Многие эксперты утверждают, что координация и единство принесут пользу самой оппозиции. Cчитается, что месседж объединенной оппозиции будет мощнее, и что координация поможет начать работать над планами постпутинской России.

С этим аргументом связано несколько проблем.

В 2022 году мы писали, что российская оппозиция вынужденно сосредоточилась на работе СМИ как наиболее практичном способе действий в условиях жестких репрессий и нетерпимости к любой оппозиционной деятельности, введенной Кремлем после начала полномасштабного вторжения.

Координационный совет оппозиции существовал в России в 2012-2013 годах, когда еще было пространство для политических действий внутри страны – и с тех пор большинство членов Совета оказались либо в изгнании, либо в тюрьме, либо убиты, как Немцов и Навальный.

Сегодня YouTube и социальные сети являются для оппозиции не только способом общения, но и инструментом организации и мобилизации россиян. В изгнании действуют более 70 российских СМИ с аудиторией в миллионы человек.

При этом журналисты и оппозиция уже много лет работают вместе, поэтому, когда, скажем, у команды Навального выходит новое расследование, его тут же подхватывают и обсуждают на всех площадках. Зачем, в таком случае, нужен какой-то координирующий орган, чтобы исправить то, что в исправлении не нуждается?

Вряд ли есть необходимость и в одном главном СМИ в изгнании: в нынешних условиях, чем больше СМИ, тем лучше – у каждого из них есть своя аудитория, как в России, так и в диаспоре.

Другой аргумент, выдвигаемый сторонниками координации оппозиции, заключается в том, что эта координация — непременное условие для оппозиционно настроенных россиян, чтобы начать работать над проектами постпутинской, демократической России.

Однако эта работа уже ведется, без какой-либо координации. Есть проект новой российской конституции, опубликованный несколько недель назад группой российских экспертов Григорием Юдиным, Евгением Рощиным и Артемием Магуном; как только проект появился, он сразу же стал обсуждаться в среде либерально настроенных россиян, как в стране, так и за ее пределами.

Есть цикл документальных фильмов команды Навального об уроках 1990-х годов, как единственном периоде, когда был шанс построить демократическую Россию, и он тоже широко обсуждался по обе стороны границы.

Есть, наконец, «Рефорум», запущенный в 2020 году «Свободной Россией» как платформа для обсуждения будущих реформ ключевых институтов российского общества.

На данном этапе оппозиционным группам вряд ли нужна общая, всеми одобренная политическая платформа, поскольку разные группы могут иметь разные взгляды на настоящее, будущее и зачастую даже прошлое страны. Им надо работать над своими собственными политическими программами, и что им действительно нужно, так это жесткая конкуренция, а не какое-то общее руководство.

Россия однажды пережила неприятный опыт, который не облегчит жизнь поклонникам одного лидера: образ престарелых членов Политбюро, внимающих верховному лидеру, слишком глубоко отпечатался в российском сознании.

Между тем, сегодня в России есть лидеры оппозиции, находящиеся в тюрьме в очень суровых условиях, такие как Илья Яшин и Владимир Кара-Мурза, которые, несмотря ни на что, продолжают открыто и бесстрашно выступать по ключевым политическим вопросам. У них сегодня самая тяжелая работа, и для того, чтобы ее делать, им вряд ли нужна координация с каким-то высшим органом российской оппозиции.

Опубликовано на английском в CEPA

Agentura.ru 2024