Ирина Бороган, Андрей Солдатов

Мосгорсуд приговорил Владимира Кара-Мурзу, бесстрашного журналиста и критика Кремля, к 25 годам колонии за госизмену, участие в деятельности нежелательной организации и так называемые фейки об армии. Кара-Мурзе запретили заниматься журналистской деятельностью в течение семи лет после освобождения из колонии и приговорили к штрафу в размере 400 000 рублей. Дело рассматривалось в закрытом режиме. Приговор вынес судья Сергей Подопригоров, который с подачи Владимира Кара-Мурзы был включен в санкционный список Магнитского. Кара-Мурза всегда открыто выступал против войны в Украине и критиковал политику Кремля.

На Западе Владимир известен как человек, который продвигал антикремлевские санкции, а в России многие знают его не только как журналиста и политика, но и как сына своего отца, Владимира Кара-Мурзы-старшего. Многие качества характера Кара-Мурза-младший унаследовал от отца, телеведущего единственного в России независимого от Кремля телеканала НТВ. Он и его друзья первыми попали под каток Кремля, но не уступили под давлением.

НТВ был самым популярным телеканалом в стране, когда в 2001 году только что ставший президентом Путин, возмущенный критикой его войны в Чечне, решил поставить его под свой контроль. Журналисты телеканала отчаянно сопротивлялись, но в апреле того же года Путин решил покончить с независимостью телеканала. Эти события мы описали в нашей книге “Cвои среди чужих”.

***

Это выглядело как классическая операция по захвату здания, из разряда тех, что проводит спецназ. Прямоугольник Останкинского телецентра на северо-востоке Москвы был нервным центром российского телевидения, где размещались почти все главные телеканалы страны. Но ранним утром 14 апреля 2001 г. здесь царила непривычная тишина — была Страстная суббота, день накануне Пасхи. В полутьме группа крепких, коротко стриженных мужчин в темных костюмах подошла к стеклянным дверям центрального входа под бетонным навесом. Один из них что-то сказал сонному охраннику, и тот поспешно пропустил всех в просторный вестибюль. Там люди в темных костюмах разделились на две группы: одна двинулась к лифтам, другая поднялась по лестнице. Они встретились на восьмом этаже, где большими зелеными буквами было написано: НТВ. На этом этаже была своя охрана, которой незнакомцы показали письмо за подписью нового гендиректора телеканала Бориса Йордана. Согласно письму, с этого момента главными здесь были они. Оказавшись в длинном коридоре, командир  группы быстро расставил у каждой двери по своему человеку, а у кабинета Евгения Киселева на всякий случай поставил двоих.

Ночная смена новостной команды была застигнута врасплох. Люди в темных костюмах вежливо предложили им выбрать: либо подчиниться новому руководству, либо немедленно освободить помещение. Большинство журналистов предпочли остаться, но один покинул студию и сделал телефонный звонок. Через несколько минут радиостанция. «Эхо Москвы» передала шокирующую новость: телеканал НТВ захвачен. На часах было около 5 утра.

Редактор одной из новостных программ НТВ включила радио у себя дома — ей все равно не давал спать маленький ребенок. Услышав о захвате телеканала по .Эхо., она кинулась к телефону и позвонила своему шефу Владимиру Кара- Мурзе. Тот тоже был дома; это был единственный день в неделю, когда его программа не выходила в эфир.

41-летний Кара-Мурза был ведущим ночной информационно-аналитической программы на НТВ, легко узнаваемой благодаря его фирменному стилю — черной водолазке, серому пиджаку и бороде. Сдержанная, аналитическая манера подачи информации сделала его одним из самых уважаемых журналистов на российском телевидении. Услышав о произошедшем, Кара-Мурза спешно оделся и выбежал из дома. Речь и манеры выдавали в Кара-Мурзе интеллигентное московское происхождение: среди его родственников были известные историки, ученые и юристы. Но он был человеком действия, а атака Кремля на НТВ вывела его из себя. Он считал ее продолжением советских репрессий, о которых Кара-Мурза слишком хорошо знал в том числе от своего отца, журналиста, несколько лет проведшего в сталинских лагерях.

В конце 1970-х гг., когда Кара- Мурза был студентом истфака МГУ — четвертое поколение студентов Московского университета в семье, — его едва не отчислили из-за политики. Группа друзей устроила в общежитии вечеринку, и кто-то случайно поджег висевший на стене стенд политинформации. Пламя быстро охватило стенд, загорелась фотография советского лидера Леонида Брежнев. Один из студентов — говорили, что это был Кара-Мурза, — схватил горящую доску и выбросил ее из окна 17-го этажа. Разумеется, еретиков, сжигающих портрет генсека, ожидала неминуемая кара вплоть до отчисления из университета. К счастью, решение должен был принять лидер комсомольской организации факультета, внук сталинского министра иностранных дел Вячеслав Никонов, чья семья дружила с семьей Кара-Мурзы. Он спустил дело на тормозах, и в итоге Владимир с отличием окончил университет. Однако Кара-Мурза категорически отказался работать в советских учреждениях, поэтому следующие несколько лет занимался репетиторством, а по ночам работал в котельной.

Когда рухнул СССР, его бывший однокурсник Олег Добродеев уже был большим человеком на телевидении. Он пригласил Кара-Мурзу работать в Останкино. К апрелю 2001 г. Кара-Мурза сотрудничал с НТВ почти десять лет. Свою работу на телевидении он считал продолжением семейной миссии и воплощением той роли, которую и должна была играть в обществе либеральная московская интеллигенция.

Владимир Кара-Мурза–старший гордился тем, что его 19-летний сын Владимир уже был внештатным журналистом и помощником Бориса Немцова в парламенте. Новость о захвате телеканала его потрясла. От его квартиры до телецентра Останкино было около 15 минут езды. Он прыгнул в такси, сказал водителю гнать к телецентру и попытался собраться с мыслями.

То, что произошло в Останкино этой ночью, смахивало на финал санкционированного правительством враждебного поглощения, которого журналисты НТВ опасались почти год. Если новое руководство во главе с Йорданом уже составило черный список неугодных журналистов и там есть его имя, думал Кара-Мурза, то его могут просто не пустить на восьмой этаж.

Ему нужно было срочно придумать, что делать. Он попросил таксиста продать ему свои солнцезащитные очки и высадить у другого входа в телецентр. Показав охраннику пропуск, Владимир вошел внутрь, поднялся на лифте на 11-й этаж, прошел по лабиринту коридоров на другой конец здания и спустился на восьмой этаж, где находилась редакция НТВ. Там он увидел оператора Женю, с которым они много работали вместе. К счастью, у того с собой была переносная камера Betacam. Сняв темные очки, Кара-Мурза приказал Жене включить телекамеру, решительным шагом подошел к незнакомым охранникам и твердо сказал: “Владимир Кара- Мурза, телекомпания НТВ. У вас есть имя и фамилия?” Увидев известного телеведущего в хорошо знакомой черной водолазке и сером пиджаке, охранники не решились его остановить.

Позвав за собой оператора, Кара-Мурза шел по коридору захваченной редакции. За первым же поворотом он столкнулся с двумя людьми — один из них был новым главным редактором НТВ, назначенный с одобрения Кремля, и это было понятно.

Но вот увидеть здесь второго человека Кара-Мурза не ожидал: это был Олег Добродеев, солидный человек в старомодных квадратных очках, всего год назад занимавший пост генерального директора НТВ. Когда начался конфликт телеканала с Путиным, он бросил коллег и ушел руководить государственной телекомпанией ВГТРК, а затем принялся переманивать к себе журналистов с осажденного НТВ. Увидев Кара-Мурзу, Добродеев попытался уйти, но тот рукой преградил ему путь.

“Вопрос для телезрителей. Включай камеру, Женя! Почему председатель ВГТРК, — Кара-Мурза посмотрел на наручные часы, — в полшестого утра в Страстную субботу находится на этаже телекомпании НТВ?”

“Потому что я уже не председатель ВГТРК, Володь”, — уклончиво ответил Добродеев и попытался уйти. Он пытался сделать вид, будто он уволился с гостелевидения и пришел на НТВ просто как друг.

Но Кара-Мурза был слишком хорошим репортером: он пошел вслед за Добродеевым.

«Хорошо, а почему вас не было здесь вчера или, например, год назад?»— спросил он.

“Надо было раньше думать обо все об этом. И вам в том числе”, — ответил Добродеев.

“О чем об этом? — воскликнул Кара- Мурза. — Подтверди, пожалуйста… что сегодня в три сорок состоится эфир программы “Свидетель века” про захват телекомпании НТВ враждебными структурами, про Берию, про Ягоду…. Он специально упомянул имена руководителей сталинских спецслужб, показывая, что НТВ тоже стал жертвой государственной репрессивной машины. Кара-Мурза продолжал обращаться к Добродееву, а не к новому главному редактору. На тот момент он еще не знал, что Добродеева привезли в Останкино сразу после его встречи с Путиным в Кремле.

Внезапно Добродеев остановился и повернулся к Кара-Мурзе.

“Свобода слова, Володя, — сказал он напряженным голосом, —это не ты, увы, и не ты один в этой жизни… К сожалению… и ты это сам понимаешь прекрасно. И надо иметь большую долю свободы, чтобы обсуждать эти все вопросы, гораздо большую”.

Он намекал на то, что Кара-Мурза тоже не был полностью свободен в своих действиях. На протяжении нескольких месяцев государственная пропаганда пыталась подорвать репутацию журналистов НТВ, утверждая, что Гусинский платил им большие зарплаты и выдал низкопроцентные кредиты на квартиры. Тем самым подразумевалось, что журналисты променяли свою журналистскую объективность на щедрое содержание от хозяина канала. Но Кара- Мурза хотел, чтобы Добродеев открыто, перед камерой, обвинил его в том, что он продался олигарху.

“Пожалуйста, обыщи мои карманы! — Кара-Мурза распахнул пиджак. — Где моя доля несвободы?.. Я не понял ваш намек!” — медленно отчеканил он.

Но Добродеев уже скрылся в одном из кабинетов.

Это был конец того НТВ, каким его знали российские телезрители: многие известные журналисты ушли с телеканала в знак протеста против враждебного поглощения.

Это был также конец 25-летней дружбы. Олег Добродеев и Владимир Кара-Мурза дружили с учебы на истфаке Московского университета, и Кара-Мурза был крестным отцом сына Добродеева. Именно Добродеев пригласил безработного Кара-Мурзу на телевидение, а затем и на новый телеканал, основанный им и Киселевым. Он регулярно дарил своему другу наручные часы, которые тот постоянно терял. Однажды Добродеев снял с руки дорогие, в классическом стиле, часы с гравировкой “НТВ”, изготовленные специально для руководства телеканала, и подарил Кара-Мурзе как гарантию, что уж эти часы он точно не потеряет. Это было всего семь лет назад.

Эти часы Кара-Мурза действительно сберег. Именно по ним он сверялся, когда спрашивал у Добродеева, что руководитель ВГТРК делает в редакции осажденного НТВ в столь ранний час. Будучи профи, Кара-Мурза сделал несколько копий своего интервью с Добродеевым и разослал их российским и зарубежным коллегам. Видео вышло в эфир в тот же день. Но на судьбу НТВ это повлиять уже не могло.

***

Спустя 20 лет после той сцены в коридорах Останкино, Добродеев остается главой российского телевидения, а Кара-Мурза-старший мертв. Честный человек, он никогда не соглашался на работу в прокремлевских СМИ. Он сохранил свои мягкие манеры и улыбку; и всегда было большой радостью столкнуться с ним на улице, так как мы жили в одном районе в центре Москвы на Бауманской — он был ярым патриотом нашего района.

Владимир Кара-Мурза старший умер в 2019 году — ему было всего 59 лет и он так и не смог отойти от двух отравлений своего единственного сына, Владимира Кара-Мурзы-младшего. В 2015 и 2017 гг. Кара-Мурза-младший пережил покушения (организованные ФСБ), но в 2023 году ФСБ посадила его на 25 лет — потому что он выступил против войны в Украине.

Кара-Мурза младший поддерживает гордую семейную традицию — он поднял свой голос против диктатуры и войны. Это всегда была роль, которую российская либеральная интеллигенция стремилась сыграть, несмотря на высокую цену — тюремную камеру или смерть.

В своем последнем слове Кара-Мурза младший сказал:

«Я знаю свой приговор. Я знал его еще год назад, когда увидел в зеркале бегущих за моей машиной людей в черной форме и черных масках. Такая сейчас в России цена за немолчание.

Но я знаю и то, что настанет день, когда мрак над нашей страной рассеется. Когда черное назовут черным, а белое — белым; когда на официальном уровне будет признано, что дважды два — это все-таки четыре; когда войну назовут войной, а узурпатора — узурпатором; и когда преступниками признают тех, кто разжигал и развязывал эту войну, а не тех, кто пытался ее остановить. Этот день настанет так же неизбежно, как весна приходит на смену даже самой морозной зиме. И тогда наше общество откроет глаза и ужаснется тому, какие страшные преступления совершались от его имени».

Опубликовано на английском в CEPA

Agentura.ru 2023