Ирина Бороган, Андрей Солдатов

Стремительный мятеж Евгения Пригожина оставил много вопросов, и самый интригующий из них — это реакция на мятеж спецслужб и силовиков в целом, и то, как на это решил ответить Путин.

ФСБ, главная спецслужба страны, призванная защищать стабильность политического режима, годами занималась превентивным политическим сыском, то есть «предотвращением» любых потенциальных угроз государству. Кроме того, у ФСБ была своя агентура в ЧВК «Вагнер». Тем не менее, ничего не было сделано, чтобы предотвратить мятеж и предупредить Кремль о планах Пригожина.

Когда «Вагнер» начал свой «марш справедливости», ФСБ и Росгвардия, которую и создали для подавления беспорядков в стране, потерпели неудачу в качестве сил быстрого реагирования.

Росгвардия приложила все усилия, чтобы избежать прямого столкновения с колоннами «Вагнера», в то время как ФСБ, у которой есть высокопрофессиональные подразделения спецназначения, похоже, вообще не предпринимала никаких действий. Вместо этого ФСБ выпустила пресс-релиз, призывающий бойцов ЧВК самим задержать Пригожина.

Столь же поразительной оказалась и реакция военной разведки на авантюру «Вагнера», когда колонна мятежников вошла в Ростов-на-Дону, главный нервный узел России в войне в Украине. На видео, которое мгновенно разошлось по всей стране, Пригожин сидит между Юнусом-Беком Евкуровым, замминистра обороны, и Владимиром Алексеевым, первым замначальника ГРУ, и предлагает отдать ему начальника генштаба и Шойгу. Евкуров выглядит напуганным, а Алексеев, напротив, улыбается и предлагает Пригожину забрать обоих. То есть замначальника ГРУ дает понять, что существует проблема с военным руководством России. Вскоре после того, как видео появилось в интернете, офицер российского спецназа сказал нам: «Алексеев прав».

Теперь, когда Владимиру Путину удалось разрешить кризисную ситуацию, перед ним возникла дилемма. Стало ясно, что бОльшую угрозу его режиму представлял не сам мятеж Пригожина, а реакция военных и спецслужб на этот мятеж. Теперь Путину нужно каким-то образом ликвидировать провал в обеспечении своей безопасности, при этом не создав новых проблем c спецслужбами.

***

Когда в мае «Вагнер» объявил о своей победе в Бахмуте, Пригожин представил это  как крупный триумф в долгой битве, и это раздуло его амбиции. Однако на самом деле Бахмут — не более чем локальный успех, и с каждым днем, прошедшим с начала украинского контрнаступления, эта победа превращается во все более отдаленное воспоминание. «Вагнер» не сыграл значительной роли на первом этапе сдерживания контрнаступления ВСУ, и наемники Пригожина уже не кажутся столь необходимыми на поле боя, как весной.

На самом деле восстание произошло как раз в тот момент, когда влияние «Вагнера» ослабевало, а российское военное командование, наоборот, вновь обретало доверие Путина. Украинское контрнаступление идет медленно, и в Кремле, и в военной среде стало крепнуть ощущение, что современные танки и другое передовое вооружение, поставленное Западом, не столь неуязвимы, как предполагалось. Как следствие, боевой дух армии стал расти. В такой ситуации наемники «Вагнера» больше не считаются единственной боеспособной силой.

Такие перепады не должны вызывать большого удивления. С начала полномасштабного вторжения в Украину российская армия находится в состоянии постоянных эмоциональных качелей.

За энтузиазмом первых дней вторжения последовала депрессия на фоне сожженных колонн и невозможности взять Киев. Летом 2022 года армия почти вернула веру в свои силы, но первое крупное украинское контрнаступление и потеря Херсона снова ввергли ее в шок. Спасение армии от полного разгрома при отступлении от Херсона приподняло боевый дух в вооруженных силах, и армия стала ждать зимнего наступления, но ожидания кончились ничем. Тут подоспела кровавая победа в Бахмуте, чуть улучшившая настрой в войсках, но уже через несколько недель армия замерла в нервном ожидании масштабного украинского контрнаступления.

Эти эмоциональные качели уже привели к росту мистических настроений в армейской среде. Подразделениям начали присваивать имена святых; военные все чаще стали шерить иконы и молитвы в Telegram; а провоенные священники набирали все большую популярность в войсках.

Эта эмоциональная нестабильность также подорвала доверие к военному руководству. На самом деле, это извечная проблема русской армии, которая сталкивалась с резким падением авторитета командования в конце Крымской войны в 1856 году, в русско-японской войне, во время Первой мировой войны, в 1941 году, и недавно -— в афганской и первой чеченской кампаниях.

На этом фоне логично, что мятеж Пригожина открыл портал для публичной критики российского военного руководства. Алексеев как замначальника военной разведки показал, что эта критика может исходить изнутри. Алексеев — один из самых влиятельных генералов военной разведки, пользуется большим уважением в спецназе, который он когда-то курировал от ГРУ.

Позиция Алексеева показала тем военным, которые разделяют недовольство Пригожина, что разговор о недостатках армейского руководства возможен. Хотя они не были готовы поддержать «Вагнер» во время мятежа, эта фракция в вооруженных силах увидела возможность начать разговор о том, что и почему пошло не так, как планировалось. Короче говоря, Алексеев нарушил официальное молчание вокруг российского военного руководства и сделал невозможное возможным.

Именно к этой фракции обращался Путин, когда он записал свое публичное обращение. Обращение Путина послало четкий сигнал военным: я называю Пригожина предателем, чтобы у вас, как у армии, не осталось иного выбора, кроме как дистанцироваться от него и его требований. Путин не прогадал — он хотел изолировать «Вагнер» от военных и спецслужб, и похоже, ему это удалось.

Но в долгосрочной перспективе Путин проиграл, допустив вызов «политической стабильности», которая имеет для него такое параноидальное значение. Хотя он смог нейтрализовать мятеж, критика в адрес армейского руководства будет только расти. Тот факт, что наемники ЧВК сбили 13 летчиков, а Шойгу и Герасимов полностью исчезли во время похода Пригожина на Москву, только усилил недовольство генералами в армии. А что будет, когда Россия потерпит новые неудачи в войне?

Поразительно, что мятеж не привел ни к каким негативным последствиям для спецслужб, включая ФСБ.

Разговор Пригожина с Евкуровым и Алексеевым в штабе Южного военного округа выглядел почти как захват в заложники двух высших военачальников России. А в это время, по словам наших источников, сотрудники УФСБ в Ростове-на-Дону просто забаррикадировались в здании управления.

Пока колонны наемников шли на Москву, руководство спецслужб куда-то исчезло, включая секретаря Совбеза Николая Патрушева и главу ФСБ Александра Бортникова. Вагнеровцы двигались вперед, сбивая по пути вертолеты и расстреливая дома мирных жителей, а эти доблестные генералы так и не появились — ни на месте происшествия, ни перед публикой.

Не впервые мы видим паралич российских спецслужб в момент национального кризиса. Похожая история случилась во время августовского путча 1991 года, когда заговорщики во главе с руководителем КГБ посадили Михаила Горбачева под арест на его даче в Форосе. Хотя план ГКЧП по захвату власти провалился, и десятки тысяч людей вышли на улицы, чтобы защитить свою свободу, сотрудники КГБ предпочли самоустраниться. Те офицеры КГБ, что находились в здании КГБ на Лубянке, забаррикадировались внутри и лишь наблюдали из окон, как протестующие сносили памятник их кумиру, Феликсу Дзержинскому.

В 2004 году, когда террористы захватили школу в Беслане, взяв более 1000 детей и учителей в заложники, напуганные генералы продемонстрировали тот же паралич воли. Патрушев, тогда директор ФСБ, вместе с министром внутренних дел Рашидом Нургалиевым, тоже выходцем из КГБ, прибыли в аэропорт Беслана, посовещались там недолго и тут же поспешили обратно в Москву. Патрушев и Нургалиев были так напуганы, что поручили операцию по освобождению заложников начальнику местного управления ФСБ, который по всем меркам не был в состоянии справиться с террористическим кризисом такого масштаба. В итоге погибло более 300 заложников.

Путин так и не наказал этих генералов, и сегодня Патрушев и Нургалиев входят в Совет безопасности России.

***

Впервые за более чем двадцать лет пребывания у власти опыт Путина в КГБ может обернуться против него. Как офицер КГБ, который в 1991 году тоже не стал защищать режим, который он поклялся охранять, Путин, кажется, с пониманием относится к позиции генералов ФСБ и Нацгвардии, в отличие от армии, где идут упорные слухи о репрессиях.

Не исключено, что он решится на какие-то чистки в системе спецслужб, однако, раньше, когда Путин решал кого-то наказать в этой системе, это происходило очень быстро. Например, в 2004 году, когда чеченские боевики ненадолго захватили контроль над Ингушетией, несколько генералов ФСБ лишились своих должностей практически на следующий день.

Пока же спецслужбы остаются безнаказанными, хотя именно эти структуры должны были защитить Путина от такой угрозы. Для любого автократа это странный способ вернуть контроль.

В краткосрочной перспективе Путин может считать, что если преуменьшить значение мятежа, то это сделает ситуацию более стабильной. Однако то, что его спецслужбы не способны ответить на новые вызовы в ситуации войны, делает уязвимой всю путинскую систему.

Опубликовано на английском в Foreign Affairs

Agentura.ru 2023