Андрей Солдатов, Ирина Бороган

На общем информационном фоне мало кого удивила новость, что Григорий Скворцов, фотограф из Перми, арестованный ФСБ в ноябре прошлого года, находится в Лефортовской тюрьме по обвинению в государственной измене.

Никаких подробностей ФСБ не раскрывает, но известно, что Скворцов любил фотографировать промышленные предприятия Пермского края, а также индустриальные «заброшки», что, возможно, и спровоцировало интерес к нему со стороны контрразведки. Несколько лет назад его даже наградили за серию таких фотографий. Несколько снимков заброшенных советских объектов он разместил в своих социальных сетях. Есть вероятность, что некоторые из них ФСБ посчитала подозрительными.

Теоретически, госизмена — это преступление, предполагающее связь лица, имеющего доступ к секретам, с иностранной разведкой. В российских реалиях ФСБ считает нормой предъявить столь серьезное обвинение фотографу, который никогда не имел допуска к каким-либо секретам. Никакого упоминания об иностранной разведке в сообщениях о деле Скворцова нет.

Этот случай — далеко не уникальный в практике российской контрразведки.

По данным «Первого отдела», занимающегося правовой защитой обвиняемых в государственной измене в России, в 2023 году ФСБ возбудила не менее 200 уголовных дел о государственной измене.

Десятки были арестованы за «намерение вступить в украинскую армию» и воевать против России. Многие из арестованных не вступали в контакт с украинцами и стали жертвами провокации ФСБ.

Делается это так. У ФСБ есть фальшивые Telegram-боты, которые выглядят как канал легиона «Свобода России» — подразделения россиян, воюющего на стороне Украины. Сотрудники ФСБ вовлекают молодых людей в разговоры о возможности вступить в эту организацию, признанную в России террористической. И стоит только молодому человеку проявить интерес к этой теме, его задерживает ФСБ за намерение перейти на сторону врага (что тоже является государственной изменой) и поддержку террористической организации.

Для провокаций ФСБ также использует своих агентов, которые представляются намеченной жертве людьми, напуганными перспективой службы в армии, и спрашивают совета – как перейти на другую сторону, если придет повестка. Как только объект разработки даст какой-либо совет или, еще лучше, поделится ссылкой в Интернете, ФСБ получает новое уголовное дело.

В нынешней России спецслужбы и чиновники одержимы страхом перед иностранными шпионами, как западными, так и украинскими, при этом характерной особенностью шпионских дел является то, что в большинстве случаев иностранных шпионов вообще нет. Есть только беспомощные российские граждане, обвиняемые в тяжком преступлении против государства, что в большинстве случаев заканчивается для них десятилетиями в заключении.

У этой шпиономании есть вполне рациональная причина. Задача этой тактики ФСБ – не ловить агентов иностранной разведки, а перевоспитывать российское общество.

При этом понятно, что существуют и настоящие шпионы. Спецслужбы многих стран активно работают в России, вербуя агентов; кроме того, всегда находятся желающие выйти на контакт с иностранной разведкой, так называемые инициативники. Но эти люди редки, и охотой за ними занимаются профессионалы ДКРО (Департамента контрразведывательных операций) ФСБ в Москве.

Намного более многочисленна вторая категория обвиняемых, которых ФСБ считает шпионами. Их можно встретить где угодно – в научно-исследовательском центре в Сибири, в редакции московской газеты, среди студентов и фотографов.

Их аресты проходят волнами, и координируются из кабинетов корпуса Лефортовской тюрьмы, где находится Следственное управление ФСБ.

Систему координации шпионских процессов по всей стране ФСБ создала еще в 2004 году, когда Первому отделу Следственного управления ФСБ было поручено курировать региональные подразделения ФСБ. С тех пор сотрудники Первого (шпионского) отдела СУ ФСБ действуют как «инструкторы» следственных подразделений региональных УФСБ, иногда напрямую вмешиваясь в их деятельность и забирая к себе самые важные дела.

Основная цель этой деятельности весьма далека от защиты государственной тайны, задержания шпионов или выявления предателей.

На протяжении 2000-х и 2010-х годов поддерживаемая государством шпиономания была одним из инструментов Кремля по управлению российским обществом.

Например, на протяжении первых двух десятилетий 21-го века Кремль стремился перевоспитать российское научное сообщество, которое пыталось сократить советское технологическое отставание, активно участвуя в международном научном обмене с разными странами, — от Китая и Японии до США и Европы.

Для Путина, прошедшего школу КГБ, риски, которые международное научное сотрудничество потенциально представляет для его понимания национальной безопасности, значительно перевешивают выгоды для российской экономики. Поэтому ФСБ поставили задачу заняться российскими исследователями. В результате десятки ученых оказались в тюрьме. Урок был усвоен, и еще до начала войны российское научное сообщество приняло к сведению, что прежде чем участвовать в любом международном проекте, надо получить санкцию ФСБ, даже если речь идет о простой конференции.

Сейчас, во время войны, ФСБ стремится уничтожить возможность любых обсуждений и разговоров на неприятные Кремлю темы, именно поэтому сделан упор на провокации. ФСБ также пытается приравнять к тяжким преступлениям против государства любые попытки найти способ избежать отправки на фронт.

Также считается полезным время от времени подбирать случайную жертву, например фотографа, оказавшегося не в том месте, чтобы напомнить россиянам, что никто не застрахован от репрессий.

Опубликовано на английском в CEPA

Agentura.ru 2024