Андрей Солдатов, Ирина Бороган

Многие в России и за рубежом восприняли мятеж наемников Пригожина как самое большое унижение Путина на сегодняшний день, а также признак его слабости. Урок, извлеченный его армией и спецслужбами из последствий мятежа, еще более опасен для режима — они поняли, что они очень правильно поступили, решив не вмешиваться ни в какие разборки между теми, кто входит в ближайшее окружение президента, даже если эта разборки выглядят как вооруженный мятеж. Это комбинация очень опасна в долгосрочной перспективе.

Страх — ближайший союзник любого диктатора, и после подавления мятежа обычно следуют репрессии. Но Путин — не Сталин, и в настоящий момент его режим воюет в очень тяжелой войне. Ему нужны все доступные ресурсы, он не может позволить себе роскошь разбрасываться людьми, даже если эти люди наемники, поднявшие мятеж, и генералы, решившие постоять в стороне и не вмешиваться.

Именно поэтому ответ Путина выглядит столь осторожным.

Во-первых, он решил найти новое применение Пригожину — остающемуся ценным активом несмотря ни на что. Путин вывел Пригожина из политической игры, отправив его и «Вагнер» в Беларусь.

Как только эта проблема была решена, сразу начал искать эффективный способ использовать их на новом месте.

Присутствие «Вагнера» в Беларуси уже заставило нервничать как поляков, так и украинцев. 23 июля Александр Лукашенко, разговаривая с Путиным в Санкт-Петербурге в присутствии телекамер, заявил, что вагнеровцы хотят «пойти на экскурсию» на Запад, а именно в Варшаву и Жешув. Конечно, это было сказано в расчете на польскую аудиторию: Польша стала ключевым звеном в предоставлении военной помощи украинской армии. Город Жешув — всего в 50 милях к западу от украинской границы — всплыл в новостях в прошлом месяце, когда мэр этого польского города Конрад Фиолек сказал в интервью, что в городе появится постоянная база НАТО.

В этом контексте слова Лукашенко о возможном появлении вагнеровцев на польской территории прозвучали как ответная мера, но прежде всего — как угроза. Польша и ее союзники теперь должны учитывать и такую возможность, и тратить дополнительные ресурсы на реагирование на нее.

Во-вторых, разобравшись с «Вагнером», Путин занялся армией и спецслужбами.

Кремль предпринял демонстративно недостаточные меры, чтобы развеять слухи о допросах и задержаниях российских генералов, в том числе замкомандующего российской группировкой войск генерала Сергея Суровикина и заместителя начальника военной разведки генерала Владимира Алексеева. Слухи о репрессиях генералов должны показать военным, что Путин все еще более чем способен наказать высшее армейское командование. При это Путин оставил за собой возможность вернуть их на свои посты, как он в прошлом году поступил с генералом ФСБ Сергеем Беседой.

В-третьих, Путин передал спецназ «Гром» (около 7000 человек) из МВД в подчинение Росгвардии. Таким образом, он не только изменил командование спецназом, но и послал ясный сигнал силовикам, что у силовиков остается все меньше лазеек избежать участия в войне. В спецподразделениях все знали, что перевестись в «Гром» был одним из способов избежать отправки на фронт. Больше это не работает.

Далее Путин занялся ультранационалистической оппозицией. Ранее мы писали, что Путин счел бОльшей угрозой для своего режима не сам мятеж Пригожина, а реакцию военных и спецслужб на этот мятеж. Восстание открыло дверь для критики военного руководства изнутри, и Путину стало жизненно важно закрыть эту дверь. Генералы уже предусмотрительно заткнулись, поэтому единственным публичным выходом для такой критики оставались матёрые империалисты вроде Игоря Стрелкова (Гиркина), ветерана ФСБ и министра обороны ДНР в 2014 г. (Гиркин/Стрелков заочно осужден голландским судом в прошлом году за сбитый боинг MH17.)

Стрелкова арестовали и отправили в Лефортово. За два дня до этого соратника Гиркина Владимира Квачкова, полковника советского спецназа с ультраправыми взглядами, обвинили в дискредитации армии.

У Квачкова большой опыт противостояния с властями. В 2000-е люди Квачкова устроили засаду на машину Анатолия Чубайса, но покушение не удалось, и он попал в тюрьму. Когда Квачков освободился, он пытался заняться политикой, не слишком удачно, и снова был арестован ФСБ — за попытку организации вооруженного мятежа. Он просидел в заключении до 2019 года, но это не изменило его характера. Полковник в отставке критиковал военную операцию Путина с самого начала вторжения, часто выступая вместе со Стрелковым.

Популярность Квачкова ограничивается стареющими пенсионерами советской армии, тем не менее, в Кремле посчитали нужным снова им заняться. Спецслужбы, очевидно, получили приказ методично зачистить публичное поле от ультрапартиотичных критиков Министерства обороны.

Между тем, это операция по зачистке привела к одному неожиданному последствию. Она показало истинный уровень поддержки ультрапатриотических настроений в Вооруженных силах, а также их способность к самоорганизации для защиты своих лидеров.

Война по-прежнему широко поддерживается в военных кругах, и можно было бы ожидать протестов в поддержку известных генералов, а также ветеранов с миллионами последователей в Telegram. Однако тысячи разгневанных военнослужащих и ветеранов не вышли на улицы в поддержку Гиркина или генерала Попова, отставленного от командования 58-й армии. Вместо массовых протестов, лишь около сотни людей осмелились прийти к московскому суду, к где проходило слушание дела Гиркина. Их легко разогнала полиция.

Опубликовано на английском в CEPA

Agentura.ru 2023