Глава 35. В.Т. И его провалы. Прообраз журналиста из фильма Герасимова. Разведчики из светской хроники. Кудрявцев терпеть не мог Зорге.
Г.К. Мне не меньше запомнилась история с собкором «Известий» в Канаде. Он вроде едва успел на отлетавший в Москву самолет, а по прибытии якобы получил орден Ленина.
А.Д.: Ты имеешь в виду В.Т.? Про орден Ленина я ничего не слышал, на деле все выглядело более прозаично.
А.П.: Ну, вот. Срезал на взлете. Значит, такая правда — интригующая, как погоня в джунглях — нам не нужна? Так мы всех читателей распугаем.
А.Д.: Тогда напомню знаменитый фильм Сергея Герасимова «Журналист». Картину страшно ругали, даже больше, чем она того заслуживала. Хотя Герасимов совершил, на мой взгляд, лишь одну ошибку — дал фильму не тот заголовок.
Назвал его «Журналист», и все подумали: фильм о нашей профессии. Журналисты его раскритиковали. Герасимов взял себе консультанта по журналистике. Им стал Цейтлин, тогдашний шеф нашего международного отдела. Так вот, в фильме есть образ, списанный, один к одному, с нашего В.Т. Помните — Шукшин играет роль заграничного собкора, которого вызвали в Москву.
Г.К.: Вызвали или отозвали? Или вызвали, чтобы отозвать?
А.Д.: Именно так.
А.П.: Для них, если что не так, досрочное возвращение на любимую родину – запрет на профессию, самое суровое наказание. Как для коммуниста исключение из партии.
А.Д.: А мужик запил — с кем не бывает! И в фильме прозрачный на это намек. Герой Шукшина становится невыездным. Вместо него в загранку отправляют выпускника МГИМО. И вот они встречаются в коридоре редакции, и Шукшин, скрипя зубами, обращается к счастливому сменщику: «Что ты видел, что ты знаешь?»
Г.К.: Вопрос, по-моему, естественный.
А.Д.: Уверен, Цейтлин подсказал Герасимову этот образ. У него перед глазами стоял живой В.Т. О нем немало шептались по углам.
Г.К.: А что с ним случилось на самом деле?
А.Д: Сначала его отправили «представлять газету» в Канаду, но вскоре пришлось вернуться в Москву. Власти «страны пребывания» посчитали его нежелательным элементом. Что там было — тайна, покрытая мраком, но в Оттаве после этого известинский корпункт закрыли. Говорили, будто наш собкор выходил там на секретных ученых и «погорел». Но на его карьере крест все же не был поставлен. Он вернулся в редакцию, поработал немного, и для него «пробили» корпункт в Австралии.
«1.Принять предложение КГБ СССР и ЦК ВЛКСМ об открытии корпункта газеты «Комсомольская правда» в Канаде в составе корреспондента и секретаря-машинистки.
2. Установить, что должность корреспондента газеты «Комсомольская правда» в Канаде замещается офицером КГБ СССР.
3. Одобрить проект распоряжения Совета Министров СССР по данному вопросу (прилагается).
Послано: т.т. Шеварднадзе, Крючкову, Мироненко, Фалину; Смиртюкову – п.3.»
(Выписка из протокола №148 заседания Политбюро ЦК КПСС от 3 марта 1989 г.; «Советский Архив» собран В. Буковским. Документ № Р148/5).
А.П.: Дали В.Т. еще одну попытку? А говорят, сапер ошибается только раз в жизни.
А.Д: А может, хотели убедить «мировую общественность», что все, ему приписываемое — не более чем измышления буржуазной пропаганды. Хотя получилось, что его «подставили». Понятно, что австралийцы знали о провале «собкора» в Канаде. В общем, и на пятом континенте у него не сложилось. Причем сразу, тоже выслали. Он вернулся — и окончательно стал «невыездным».
А.П.: Тут-то и пригодилась вторая, резервная, профессия. Она стала «на гражданке» первой. И в принципе В.Т. оказался к ней неплохо подготовлен.
А.Д.: Он считался в редакции лучшим знатоком английского языка. Когда кто-то из англоязычных гостей приходил без переводчика, всегда В.Т. звали на помощь. Всю оставшуюся жизнь он проработал дежурным по иностранному отделу. На него взвалили эту неблагодарную обязанность. Очень скромный, обаятельный человек.
А.П.: Помню, присутствуя при наших вольных разговорах в коридорах или в буфете, он в основном помалкивал. Первым свое мнение не высказывал, как будто страдал замедленной реакцией. Хотя ни у кого из нас не было сомнений в том, что это глубокий и знающий человек. В последние годы у него был серый цвет лица, и постоянно дрожали руки.
А.Д.: Когда в отдел брали на работу молодых, им сразу советовали не давать ему деньги взаймы.
Г.К.: Он жив?
А.Д.: Нет, умер.
Г.К.: В ТАССе рассказывали, что о званиях и заслугах коллег в погонах можно услышать лишь на похоронах разведчиков, работавших под журналистской «крышей».
А.П.: Да, кого-то можно называть Т., кого-то Ц., но и тут пришли новые времена. Журналисты в погонах сами себя рассекречивают, чтобы нажить на этом дивиденды.
Г.К.: Например, Михаил Любимов, отец закатившейся телезвезды, заделался ньюсмейкером. Высказывается по любым поводам – начиная с обзора телепередач и кончая анализом продуктов питания. Пятью годами раньше меня закончивший 66-ю тбилисскую среднюю школу Юрий Кобаладзе, бывший собкор Центрального телевидения в Лондоне, позже – генерал-майор, шеф пресс-службы Службы внешней разведки в эпоху Примакова, теперь – управляющий директор компании «Ренессанс Капитал». А на досуге — герой светской хроники, не только гость чуть всех наших телеканалов и радиостанций, но и соведущий на «Эхе Москвы»…
А.П.: Да, с недавних пор они стали часто публично выступать, рассказывать о своих подвигах в странах пребывания. Не знаю даже, как к этому относиться. Ведь считается, что офицеры разведки в отставку не уходят. Но…выпускают книгу за книгой, пишут пьесы для провинциальных театров. Не могут молчать? Но такое неумение непрофессионально!
А.Д.: Одна книга называется «Собственный корреспондент КГБ в Италии». Она вышла из-под пера Лени Колосова. Было бы глупо обозначать его инициалами.
А.П.: Да он бы обиделся!
Г.К.: Или позвонил бы, поучая нас менторским тоном.
А.Д.: Все думаю о судьбе В.Т. Какая же сложная работа у людей двойного подчинения!
А.П.: Что бы вы ни рассказывали о драматических судьбах, но присутствие этих людей в штате редакции было насилием над газетой. Органы, внедрявшие своих сотрудников, вели себя, мягко говоря, не очень дипломатично. Ставили перед фактом: «Мы пришлем! Примите к сведению». Это было унизительно.
А.Д.: Но теперь, на седьмом десятке лет, мне кажется, что в категорическом выдавливании людей с Лубянки было и залихватство, что ли. Ведь это — общемировая практика: работа разведчика под «крышей» журналиста. Грэм Грин, автор «Тихого американца», трудился на этом поприще. Да и многие другие, ставшие впоследствии гордостью иностранных разведок.
«…- А как быть с «крышами»? Вы знаете, мы, например, в «Известиях» не хотим служить прикрытием для «деятельности несовместимой». И телевидение, по-моему, тоже…
(Вячеслав Иванович, заместитель начальника Первого главного управления, генерал, фамилию свою просит не называть, сам «вооружил» меня против своего ведомства: среди документов, которые он дал, была и действующая в США инструкция, запрещающая американской разведке связи с журналистами и использование СМИ для прикрытия за исключением моментов, когда журналисты добровольно – и бесплатно – хотят сообщить что-то своей разведке, когда речь идет о чем-то чрезвычайном, например, угрозе теракта).
— Да, это сложный вопрос. В ЦРУ есть спецотдел прикрытий…»
(А. Остальский. «Известия», 24 сентября 1991 г.).
А.П.: Это-то понятно. Зорге был «корреспондентом «Берлинер Цайтунг» в Токио.
А.Д.: С ним тогда работал наш Кудрявцев. То есть не с ним, а наоборот. До войны он заведовал отделением ТАСС в Японии.
Г.К.: И перейдя в «Известия», ничего не рассказывал?
А.Д: Почему же? Когда про Зорге стало известно, мы спрашивали Владимира Леонтьевича, как он с ним общался. Не знал же, что тот – «наш». Так он вспоминал, что из всей немецкой колонии в Токио больше всех терпеть не мог будущего Героя Советского Союза. Говорил, что тот вел себя, как отпетый фашист.
А.П.: Суперконспиратор!
«…Да, мы («Литературная газета» и КГБ. – Прим. авт.) вроде бы были «друзьями». Меня трижды принимал председатель КГБ Андропов. Юрий Владимирович казался интеллигентным и образованным человеком, даже, как выяснилось потом, сочинял стихи. Я приходил к нему с просьбой: дайте хорошего современного разведчика и позвольте о нем написать. Ведь последним героем нашей разведки был Зорге. А после войны, в 70—80-х, мы узнавали из «радиоголосов», что на Запад сбежал Носенко, потом еще один, и еще, и еще… Хотелось дать читателям нового Штирлица. Андропов каждый раз твердо говорил «нет»…
(В.Сырокомский. «Загадка патриарха. Воспоминания старого газетчика». «Знамя» №4, 2001 г.).
Agentura.ru 2022